Author Archives: xsi - Page 96

Были у моих родителей друзья: сложная семья, с гуляющим мужем-интеллигентом и сыном-ботаником, Женей. Женя был высокий, с большими зубами и огромными квадратными очками. Как-то мама попросила меня «подружить с Женей», а то у мальчика совсем плохо с общением в школе. «Конечно, мама» — ответил я. И вот эта семья пришла к нам в гости в очередной раз, а я повел Женю на свалку. Начало 90х, развлечения соответствующие. На свалке у меня был прикопан автомобильный аккумулятор. Я планировал его разбить и из свинцовых пластин выплавить себе мини булаву на цепь. Цепь была двойного назначения: выгуливать пса, а также светить ее в те моменты, когда дело пахло керосином. Расфигачили мы этот аккумулятор, достали пластины, в процессе чего все уделались электролитом, за что я получил потом отдельно. Смотрю я на эти пластины и думаю, какую же форму отлить в песке. Женя смотрит на меня добродушно и с интересом. «Сделаем грузила на удочки» — заключил я, чтобы не пугать Женю. Выдавили в мокром песке формочки, нашли жестянку, костер, нагрели, я аккуратно вылил в формочку, по краям сдобрил водой и у нас два аккуратных грузика. Женя был в экстазе. Ему очень понравился такой нехитрый и увлекательный процесс созидания. «А можем отлить… кастет?» — поинтересовался Женя. Я слегка прифигел от его прыткости. Покрутил в голове «дизайн», вроде должно хватить материала. «Ну давай» — без энтузиазма ответил я. Заново закрутился процесс производства, форма уже больше, мы сидим над ней на корточках. Женя сам залил ее из жестянки, берет бутылку воды и выплескивает половину прямо в форму, в кипящий свинец. Мне повезло, что я успел зажмуриться. Шипение, хлопок, взрыв и весь свинец ровным слоем лег на все вокруг, включая обувь, шнурки, одежду, частично руки и на Женины очки. Мне было больно, пара больших капель попала на веки и щеку, и приклеились. Но больше меня озадачила реакция Жени. Он громко хохотал, и сказал «Давай еще!», смотря на меня через свои очки, которые из диоптрических почти превратились в зеркальные авиаторы. Когда мы пришли домой и предстали перед родителями, то те даже не знали с чего начать и как правильно задавать вопросы. Рукава наших пуховиков были разъедены электролитом, а штаны, обувь и частично лица были в «серебрянке», как подумала сначала мама. Женя взял инициативу в свои руки. Его безумно широкая улыбка не сходила с лица с момент взрыва. Он решительно подошел к своей маме и счастливым голосом отрапортовал: «мы выплавили мне настоящий кастет, но он взорвался», повернулся к своему отцу и спросил «пап, а можно я старый аккумулятор из гаража заберу?». Нужно отдать должное его родичам, но мы не прекратили общаться после этого. После наших забав его обувь и штаны стали предметом зависти одноклассников. Рассказ про «взрыв кастета» изменил расклад сил и авторитетов в школе и Женя мгновенно стал «хулиганом». Но гены взяли свое и сейчас Женя преподает в Университете, хотя я уверен, что его самооценка и шкала безумия сильно увеличились после наших опытов.

(С) Павел Гавел

©

     В контору вошёл посетитель.
     — Здравствуйте, я Петров.  У вас подпись на документе можно удостоверить?
     — Да, конечно – нотариус привычно открыл регистрационную книгу и взял со стола ручку.
     — А сколько стоит?
     — Госпошлина сто рублей.
     — Годится – посетитель облегчённо вздохнул и полез в бумажник.
     — Подождите, давайте сначала посмотрим, что у вас.
     — Вот! – Петров гордо достал из кармана сложенный пополам листок и протянул его нотариусу.
     — Но здесь написано только "Сидоров – дурак!". Что это?
     — Документ. Подпись надо заверить.
     — Подождите – юрист удивленно перевёл взгляд с бумаги на посетителя, — Вы хотите заверить ЭТО?
     — Ну!
     — Видите, ли, я не могу заверить подпись на таком документе.
     — Почему это?
     — Ну, это как бы и не документ вовсе.
     — Вот тебе на! Как так?
     — Как вам сказать, по закону документ — это информация, зафиксированная на материальном носителе, с реквизитами, позволяющими её идентифицировать. А как можно этот ваш документ идентифицировать? Вот кто такой Сидоров?
     — Сосед мой – Петров непонимающе моргнул.
     — А из документа не следует, что это сосед ваш. Даже имени нет. Вот, допустим, у вашего Сидорова брат есть?
     — Ну, есть.
     — А вдруг он на свой счёт примет.
     — Пусть принимает. Он тоже дурак. И сын его и племянник.
     — А другой какой Сидоров на свой счёт ваше высказывание отнесёт?
     — Не отнесёт. У нас в доме других Сидоровых нет. 
     — И что вы собираетесь с этим документом делать.
     — В ящик почтовый Сидорову положу.
     — А зачем вам это?
     — Моральное удовлетворение получу. Открою человеку глаза!
     — А вы так положите, не заверяя.
     — Не заверяя нельзя. Несерьёзно. И Сидоров серьёзно не отнесётся. Он на складе работает. Привык, чтобы всё документально.
     — Всё равно нельзя. Если уж вы хотите документ составить, сделайте по правилам.
     — Это как? 
     — Паспортные данные Сидорова занесите. Адрес по прописке. И справку из больницы психиатрической приложите, подтверждающую, что он дурак.
     — Да что вы всё к содержанию придираетесь. Вы подпись мою заверьте только. Вот сто рублей.
     — Да не могу я подпись на таком документе заверить. Меня лицензии лишат, и коллеги засмеют. Вы вот где работаете?
     — В больнице санитаром.
     — Ну, значит, представляете, что такое профессиональная этика.
     — Я в морге, у нас с этим проще.
     Нотариус задумался. С одной стороны, он совершенно точно не мог, да и не собирался визировать гражданскую позицию Петрова в отношении Сидорова. С другой – люди обычно приходили к нему с проблемами, и он старался им помогать.
     — А вы тогда Сидорову по почте письмо отправьте. И штамп почтовый будет. Тоже документ.
     — По почте долго будет. А может вообще не дойти. Кто ему тогда глаза откроет? В ящик надёжнее!
     — Телеграмму пошлите!
     — Со словом "дурак", говорят, нельзя.
     — По электронной почте напишите.
     — Несерьёзно это, документ нужен!
     — На двери ему напишите в конце концов! – нотариус так разнервничался, что сам того не замечая, стал предлагать общественно порицаемые методы.
     — Писал уже. Не доходит. Неофициально это всё как-то.
     Нотариус сдался. Он сделал всё что мог, но случай был неизлечимым. Он закрыл регистрационную книгу и отложил ручку.
     — В общем, вы как хотите, а я вам подпись под таким документом заверять не буду!
     Петров насупился, неловким жестом запихал обратно в бумажник сторулбёвку и покинул кабинет.
     На следующий день в ящике для входящей корреспонденции нотариус нашёл запечатанный конверт. В нём на сложенном вдвое листочке было написано "Нотариус – дурак!" и стояла треугольная печать "Для больничных листов".

© Сергей Марковский

©