— Подсудимый, вы обвиняетесь в громком распевании песни Кипелова «Я свободен» в ночное время суток.
— Понимаете, Ваша честь, дело в том что моя жена уехала к маме…
— Личное счастье, подсудимый, не повод для издевательства над мужчинами целого квартала!

Лукашенко звонит Путину:
— Владимирыч, народ бунтует. Что делать?
— Дубинками разгонял?
— Да. Не помогло.
— В тюрьму сажал?
— Да. Не помогло.
— Госслужащих на митинг за тебя выгонял?
— Да. Не помогло.
— Ну, не знаю. У меня народ до этого уровня еще не доходил.

Рано или поздно всё тайное становится похрен.

— А точно не ебнет?
— Да не боись, я здесь десять лет варю, всё в порядке.
Из разговора между сварщиками, август, Бейрут.

Перечитываю «Анну Каренину» и обращаю внимание на иностранных работников того времени — девушка прислуга-француженка, кормилица-итальянка, часовщик-немец, жокей-англичанин и т.д.
Охренеть, когда-то гастарбайтерами в России были выходцы из Западной Европы.

По-английски «I was born» — я был рождён. А по-нашему «Я родился». Мы как-то сразу привыкаем всё делать сами.